Стивен Уилсон и его проекты в большом почете. Уилсона можно охарактеризовать не только как участника прогрессив-рок группы Porcupine Tree, но и как самостоятельную величину, тянущую на своих плечах экспериментальные рок ансамбли I.E.M. и No-Man, в последнем также принимает участие певец и композитор Тим Боунесс (в оригинале была опечатка — Том Боунесс - прим. stupid max).
Также, Уилсон вместе с Авивом Геффеном являются основой поп-рок группы Blackfield, которую они сформировали в 2000 году. Дуэт выпустил в марте этого года третий студийный альбом, Welcome to My DNA.
В дополнении ко всему, Уилсон закончил работу над вторым сольным альбомом, Grace for Drowning, который планирует выпустить в сентябре. Плюс он еще и очень занятой продюсер, проводящий свободное время за работой по ремастерингу альбомов таких групп, как King Crimson и Jethro Tull.
Уилсон нашел немного времени, чтобы поговорить с Guitar World из своего дома в Green Belt, что в Англии.
Какой именно фактор повлиял на тебя в большей степени, что ты захотел играть на гитаре?
Для меня гитара всегда являлась инструментом для сочинения, записи и исполнения. Если в конкретный момент под рукой в доме оказались бы клавишные, я мог с легкостью переключиться на них, но просто так получилось, что их под рукой не оказалось, дома была гитара с нейлоновыми струнами, и я начал подбирать аккорды.
У тебя были какие-то особенные кумиры-гитаристы?
Меня никогда не интересовали идеи Джимми Пэйджа и его гитары Les Paul, или Эрика Клэптона и его стратокастера. Да, я ценил их, иконография ассоциировалась с этими легендарными гитаристами, но они не являлись для меня примерами для подражания, на которых я хотел бы ориентироваться. Я хотел быть автором, продюсером, сочинителем и исполнителем.
Я начал учиться играть на гитаре не с подбора аккордов музыки других людей, но с попыток создания звука и сочинительства музыки. В моей голове всегда была «идея фикс» создавать «музыкальные путешествия» и я хотел стать способным держать «кусок пластика» в руках (в смысле — гитару - прим. stupid max) и заявлять: «Я сделал эту запись. Это моя работа».
Ты упомянул Пэйджа и его Les Paul, а также Клэптона и его стратокастер. У тебя есть любимая марка гитары?
В последние несколько лет мне посчастливилось сотрудничать с компанией Paul Reed Smith. Это мои любимые гитары. От них можно добиться звучания, схожего со звучанием гитар других марок, но они также имеют свое четкое звучание и индивидуальность. Я все время использую не такое уж большое количество гитар на протяжении концерта, и я вполне могу воспроизвести все те различные звуки, цвета и текстуры, которые можно найти на студийных записях. Если слушаешь альбомы, в них можно найти различные разновидности обертонов, от почти неуловимых и искаженных до чистых и отшлифованных.
Также, в последние годы я пользуюсь фантастической гитарой малоизвестной компании, которая называется AlumiSonic, гитары которой не содержат и грамма алюминия. Выглядит она абсолютно великолепно и звучит абсолютно не так, как Рaul Reed Smiths. По очевидным причинам, у нее более металический оттенок звучания и чуть больше тенденция к фидбэку, и звучание более ломкое и яркое. Я все больше отдаю ей предпочтение при работе в студии и реже на концертах. Фактически, из-за них я почти сделался фетишистом по части гитар.
Новый альбом Blackfield, Welcome to my DNA, последователь Blackfield II, который был выпущен в 2007 году. Почему между выпуском двух этих альбомов был такой большой промежуток времени?
Был действительно большой временной разрыв между этими двумя альбомами Blackfield, но если ты посмотришь на то, что еще было сделано за этот период времени, окажется, что мы совсем не потратили время впустую. Я выпустил 10 альбомов за прошедшие 5 лет, а Авив приложил много усилий для продвижения своей сольной карьеры.
Blackfield — это проект, к которому мы возвращаемся периодически каждые два или три года. Мы выпустили 4 альбома за прошедшие 10 лет. Большинство песен для нового альбома было написано за сравнительно короткое время, по большей части Авивом. Он пришел ко мне год назад с этими песнями, чтобы мы записали новый альбом.
Я был занят работой над вторым сольным альбомом, «Grace for Drowning», я был сосредоточен на этой работе, поэтому спросил Авива, мог бы он написать песни для Blackfield и спродюссировать альбом. Авив написал 10 песен и я написал еще одну.
Вы с Авивом Геффеном под именем Blackfield записали три альбома. На сколько различны ваши методы работы?
Он сочинитель и исполнитель, но не продюсер. Сочинители, как и поступает Авив, имеют тенденцию сочинять демо великолепной в будущем песни с наидерьмовейшим гитарным саундом на земле. Подобное не важно для великих сочинителей, и поэтому настает моя пора, как продюсера, сказать: «Отличная песня, но давай попробуем вот эту тональность», или «Давай попробуем это звучание».
Для него это интуитивный момент, использовать инструмент в качестве основы для создания мелодии, гармонии и ритма. Авив живет идеей создания великолепной рок или поп песни. Я, с другой стороны, привношу свой интерес в создание «звуковых миров», текстур и продюсирование. Вот баланс между нашими взаимоотношениями.
Почему ты решил заняться сольной карьерой, находясь на вершине с другими музыкальными проектами, в которых ты принимаешь участие?
Решение заняться сольной карьерой пришло из желания соединить воедино все направления моей музыкальной личности. Будучи в такой группе, как Porcupine Tree, которая к сегодняшнему дню является наиболее известным проектом, над которым я работаю, у людей создается впечатление, что группа — это все, что я делаю. Но, конечно, есть еще Blackfield, No-Man и Bass Communion, и я занимаюсь продюсированием многих других групп.
Поэтому идея выпустить музыку под моим собственным именем появилась из того, что я чувствовал уверенность, или мне перестала казаться бредовой мысль о соединении всех этих направлений: музыки эмбиент, прогрессивной, психоделической, тяжелой, джазовой, альтернативной музыки, нойза, шугейзинга — и не сделать из них музыку, звучащую как полный бардак.
Мысль, изначально приведшая меня к желанию стать музыкантом, заключалась в творческом процессе создания альбомов, создания этих музыкальных путешествий. Я рос с идеей альбома как законченного музыкального цикла, а не просто связки песен, беспорядочно разбросанных в альбоме. Это было нечто, что действительно происходило в повествовательном ключе и заключало в этом свою форму.
Какой была цель твоего нового сольного альбома, Grace for Drowning?
Выпущенный в 2008 году альбом Insurgentes был важным шагом для меня на пути к чему-то новому. Эта запись стала отправной точкой, но весьма экспериментальной и эклектичной. Я считаю золотым периодом в музыке конец 60-х и начало 70-х годов ХХ века, когда альбом представал в образе театральной постановки, когда музыканты отходили от формата 3-минутных поп песен к джазовой и классической музыке, комбинируя их с психоделическим звучанием и создавая «путешествие в мелодии», полагаю, так можно было бы это назвать.
Не будучи ретроспективным, мой новый альбом несет уважение к духу того времени. В нем есть все: от музыкальных тем а-ля Морриконе и хоровой музыки, до фортепьянных баллад и 23-минутной (!) прогрессивно-джазовой композиции. В записи в этот раз принимали участие и несколько джазменов, с которыми мне посчастливилось познакомиться во время работы над ремастерингом альбомов King Crimson.
Входят ли в твои планы сольные концерты?
В первый раз в моей жизни я отправляюсь в тур с сольным материалом под своим собственным именем. Это огромный шаг для меня. Мы собираемся сделать мультимедийные выступления в США в начале ноября. Porcupine Tree соберутся для работы над новым альбомом в начале будущего года.